Песня на два голоса - Страница 22

Она знала, что не должна ценить себя меньше, чем других. И никто не должен ценить ее больше, чем себя. Никто никому ничего не должен — старый взрослый принцип. Лора ничего не должна Майклу, а он не должен ей. На короткое время они снова оказались в одной упряжке, которую покинут, едва проект завершится.

Так почему же ее так раздражают его слова о том, что она должна чувствовать?

Прямо как в старые добрые времена. Только тогда Лора могла ему это простить.

Майкл бесил ее и вместе с тем притягивал. Тот сложный водоворот чувств, что захлестнул Лору в последние дни, никак нельзя объяснить ни наступившей весной, ни игрой гормонов. Это чистая психология. Она не знала, что делать. Она зашла в тупик и стояла там, прикрывая лицо руками и отвернувшись от возникшей проблемы — только лишь бы не решать. Нехарактерное поведение. Но ведь это же Майкл. Майкл и его непредсказуемость, Майкл и память о нем. Майкл и что-то новое. Что именно? Разговоры, на которых он так настаивал, отпускали что-то из души Лоры, что-то темное и мерзкое, с чем она прожила несколько лет. Оно, оказывается, еще оставалось и отравляло ее, а она позволяла этому жить.

Теперь оно уходило.

«— Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря, и веришь, что свободен ты и жизнь лишь началась, и губы жжет подруги поцелуй, пропитанный слезой…

— Я не был на море.

— Ладно, не заливай — ни разу не был на море?!

— Не довелось, не был.

— Уже постучались на небеса, накачались текилой, буквально проводили себя в последний путь, а ты на море-то не побывал?

— Не успел, не вышло.

— Не знал, что на небесах никуда без этого? Пойми, на небесах только и говорят, что о море: как оно бесконечно прекрасно, о закатах, которые они видели, о том, как солнце, погружаясь в волны, стало алым как кровь и почувствовало, как море впитало энергию светила в себя и солнце было укрощено, и огонь уже догорал в глубине. А ты, что ты им скажешь, ведь ты ни разу не был на море? Там, наверху, тебя окрестят лохом!»

Лора любила «Достучаться до небес». Этот фильм вызывал в ней самые теплые чувства, а в конце можно и всплакнуть, но слезы были светлыми. В тяжелые или запутанные моменты жизни, когда Лора не знала, как себя вести, она смотрела любимые фильмы, слушала музыку, ища в словах, нотах и картинках ответы. Как будто кто-то их там зашифровал и теперь можно решить все вопросы, разгадав кроссворд.

Иногда на несколько мгновений ей становилось очень-очень страшно.

Кажется, в ней окончательно выключилась опция «тотальное доверие». А именно способность быть уверенной в ком-то до конца, что-то такое себе о нем думать и верить в это безгранично. В ее жизни случались люди, про которых даже в периоды ссор и отсутствия общения она думала: все, мы никогда друг друга не оставим. После разрыва с Майклом Лора поняла, что больше не будет так думать ни про кого: опасалась спугнуть это невероятное никогда.

Лора не могла все время излучать позитив, это противоестественно для живого организма. В негативные моменты ей, как и многим, хотелось, чтобы ее поняли до конца и как-то помогли с этим справиться. Короткий и острый как иголка ужас прокалывал ее, словно лукового человечка: не желай этого. Не желай, так проще. Не желай, ты все можешь сама.

Она могла. Но, черт побери, как не хотелось! Просто нельзя ни на кого стопроцентно полагаться, кроме себя самой. Как бы ни был человек близок. На девяносто девять процентов — можно. Но сто — никогда.

Научись этому, говорила себе Лора. Научись прямо сейчас. Ну пожалуйста. Иначе ты сделаешь плохо тем, кто идет рядом, и в первую очередь себе. Научись никогда не доверять Майклу, сейчас ты так близка к тому, чтобы снова начать ему доверять. В конце концов, он ведь так мил.

Лора приглушила звук в телевизоре и откинулась на подушки, размышляя. Тяжелый день закончился, завтра концерт, послезавтра вечеринка, на следующей неделе день рождения. Время идет, стремительно убегает сквозь пальцы, и вот тебе уже не семнадцать и даже не двадцать два, еще год с хвостиком — и исполнится тридцать, а это уже совсем-совсем другая цифра. Лора не боялась возраста и едва замечала уходящие годы, но тридцать — это некий рубеж.

Когда-то она думала, что встретит его вместе с Майклом…

Вся жизнь была вместе с Майклом.

Лора перемотала фильм почти на самый конец, до сцены у моря. Ей нужен был ответ. Она увеличила громкость, вслушиваясь в пронзительную музыку и шорох шин по шоссе.

«— Вот мы и приехали.

— Чувствуешь вкус соли?

— Руди!

— Да?

— Я хочу сказать…

— Да. Знаешь, я понял. Бояться глупо».

— Бояться глупо, — шепотом повторила Лора.

Пронзительное чувство накрыло ее с ног до головы. Вечер, телефоны выключены, она одна, наедине с самой собой, и себе наконец-то можно признаться окончательно: она все еще не забыла Майкла. Он все еще значимый человек в жизни Лоры. Он все еще имеет над нею власть.

Лора вскочила и пошла в спальню. Там, на дне монументального шкафа, в котором хранились только пижамы и постельные принадлежности, пряталась коробка, которую Лора не открывала несколько лет.

Она выволокла ее на свет, отнесла в гостиную и уселась на полу по-турецки. Положила руки на крышку коробки, размышляя, готова или нет. Решила, что готова. И открыла свой ящик Пандоры.

Внутри — мешанина цветных пятен на глянцевой и матовой бумаге, сотня отщелканных пленок, тысяча запечатленных мгновений. Лора любила фотографии и даже после разрыва с Майклом не нашла в себе сил уничтожить совместные снимки. Она просто спрятала их и в последний раз заглядывала в ящик по просьбе психоаналитика, чтобы распрощаться с прошлым. Тогда хотелось выбросить все, однако психоаналитик отсоветовал.