Песня на два голоса - Страница 21

Скрестив руки на груди и откинувшись на пластиковую спинку неудобного стула, Майкл не видел ни суеты в участке, ни других людей, не слышал голосов и телефонных звонков. Звуки словно сузились, звучал лишь голос Лоры, разговаривавшей с перепуганным ребенком, и это сама по себе была песня. Майкл чувствовал, что долгое время был лишен чего-то очень важного, что заставил себя считать неважным. Несколько лет это вроде бы не имело значения, а тут внезапно приобрело. Ему это не нравилось. Слишком много «не» стоит между ним и Лорой, слишком многое их разделяет. Непонимание, взращенное с годами, это высокая стена. Можно долбиться в нее целую жизнь, но так и не найти входа, не пробить его. Испортить жизнь себе и Лоре. Если рискнуть.

Майкл не знал, хочет ли рисковать.

Он видел, что приближается к рубежу, за которым историю с изменой и расставанием можно будет закрыть. Лора выдохнет, сам Майкл перевернет эту страницу жизни, и тогда наступит — что? Наверное, другой виток, в котором не будет места прошлому. А будет ли — Лоре?

Он не знал.

Любовь — это всегда риск. Риск, что тебя не поймут, что отвергнут по непонятной тебе причине, что вы не увидите друг друга за повседневными делами и тщательно взращенными иллюзиями. Что однажды вы просто перестанете говорить друг с другом, потому что не захотите слышать. И это не единственный раз в жизни, это может повторяться. Стоит ли это того, чтобы рисковать?

Двадцатичетырехлетний Майкл Фонтейн сказал бы: стоит. Тридцатилетний Майкл сомневался.

Выяснилось, что женщина, похитившая Бена, год назад работала нянькой у Гловеров. Те уволили ее, так как она вела себя странновато. Оказалось, что она состояла на учете в психиатрическом диспансере и периодически принимала специальные препараты.

— Конечно, у нее не все в порядке с головой, — буркнул Майкл.

Лора промолчала. Она не могла забыть выражение глаз незнакомки, когда у нее попытались отобрать Бена.

— Что? Я не прав?

— Она несчастная, Майкл. Больная несчастная женщина. Она очень хотела ребенка, потому и увела Бена.

— Это же преступление.

— И шок для мальчика. Не спорю. Но в чем-то могу понять и ее.

— Женская солидарность, хм?

— Скорее, женское сочувствие.

— Хочешь детей, Лора? — небрежно поинтересовался Майкл.

Она снова промолчала.

Полицейские любезно подвезли их до набережной, сдержанно попросили автографы, пообещали держать в тайне информацию об участии звезд в этой истории. Майкл завел «ягуар» и предложил Лоре сесть.

— Мы так и не договорили и повсюду опоздали.

— Ради такого дела можно и опоздать. — Она пожала плечами.

— Чувствуешь себя героиней?

— Нет.

— А кем?

— Человеком, Майкл. Просто человеком.

Он хмыкнул и повернул руль, выбираясь с парковки.

— Ты и должна.

— Прости, что?

— И должна чувствовать себя так. Сколько лет ты этого ждала.

— Майкл, высади меня на углу, пожалуйста. Я поеду на метро.

— Никакого метро. Доставлю тебя на пункт назначения.

— Тогда сделай мне любезность. Помолчи в дороге.

Он фыркнул и до конца пути не проронил ни слова.

9

Лора в своей жизни придерживалась твердых принципов. Они помогали сохранить чувство собственного достоинства и вообще выручали каждый день. Кое-какие вещи она не терпела.

Если человек начинал говорить за нее, что она на самом деле чувствует и на самом деле хочет, она впадала в легкий ступор и легкую стадию раздражения. Легкую — потому что старалась после этого разговор быстро свернуть.

На все, что она делала, всегда были причины. Их знала полностью только Лора. Чего она на самом деле хочет и на самом деле чувствует — с этим она разобралась еще в подростковом возрасте. Или раньше? Факты терялись во тьме веков. В плане отношений, как человек достаточно общительный, Лора ощущала себя как рыба в воде. И если она говорила человеку, что хочет или не хочет его видеть, она ему не врала. Она вообще редко врала. Только обстоятельства у людей бывают разные. Люди могут болеть, работать или просто хотеть от всех отдохнуть. Люди могут забывать проявлять инициативу.

Предупреди об этом — и вопросов нет никаких. Лора тоже человек и про других помнила всегда, что они такие же люди. И при ее загруженном графике, а также графиках ее приятелей она прекрасно понимала, что иногда хочется просто забиться в угол и там спать, спать, спать…

На самом деле Лора не столько раздражалась, сколько удивлялась немножко. Как можно утверждать за другого, что он думает, чувствует? Предполагать — сколько угодно. Фразы, начинающиеся с «мне кажется, что…», располагают к дискуссии и расставлению точек над «i». Это приглашение к конструктивному разговору. А фразы «ты хочешь так-то» не располагают. Лора желала сама распоряжаться тем, чего хочет, большая девочка уже. Если она что-то пообещала, значит, этого хотела. Если не хотела, то говорила сразу. Это не только ее принцип, это принцип работы команды Алана Робертса, глубоко забитый в голову: не хочешь делать что-то, расходящееся с твоими принципами, неприемлемое или просто неприятное, скажи сразу и никто не будет на тебя в обиде, а проблем нарисуется гораздо меньше. И выход будет найден, более-менее устраивающий всех. Правда, история с Майклом выбивалась из этого ряда безупречных вех в работе, однако Лора осознавала, что Майкл вообще случай особенный. Он ни в какие рамки не вписывался. И она могла оценить ту деликатность, с которой компания Робертса организовывала ее совместную с Майклом работу. И это вопрос лавирования от одного, что Лоре дорого, к другому. От себя самой — к другим людям.