Песня на два голоса - Страница 41

Что бы там ни было, сегодня Лора должна прекрасно петь. И она споет.

Костюмерша разглаживала платье, критически осматривая его. До начала концерта оставалось два часа, так что скоро явится стилист, чтобы загримировать Лору. Эбби деловито водила ручкой в блокноте и с кем-то о чем-то договаривалась по телефону. Ее щебечущий голосок странно успокаивал.

Лора села перед зеркалом и вгляделась в свое лицо.

Она почти каждый вечер сидит вот так, готовясь к концерту. Выступление — это не столько костюм и грим, сколько внутренний настрой. Словно открываешь в себе дверцу, за которой полным-полно вышнего света. Это иссушает, это требует чудовищного напряжения.

Нет в мире удовольствия, сравнимого с этим.

Разве что любовь. Но любовь из той же категории.

Нет, не стоит думать о любви.

Лора взяла расческу и медленно провела по растрепавшимся волосам.

— Добрый вечер, мистер Фонтейн, — произнесла у нее за спиной Эбби.

Лора застыла. В зеркале отражался Майкл — в стильных черных джинсах и белом свитере. Он стоял на пороге, засунув руки в карманы.

— Можешь не здороваться, Эбби. Мистер Фонтейн сейчас уйдет.

— И не подумаю.

— Зачем ты явился? — сказала Лора его отражению.

— Поговорить. Эбби, и вы, мисс, — кивнул он костюмерше, — вы не оставите нас? Пожалуйста.

Эбби вопросительно покосилась на Лору.

— Выйдите, — велела она. От Майкла все равно не удастся отвязаться. Не стоит затевать скандал в присутствии свидетелей.

Девушки вышли, закрыв дверь.

— Говори, что нужно, и уходи.

— Ты так и собираешься разговаривать, сидя ко мне спиной?

— Да.

— Боишься?

Лора застонала, но все-таки повернулась. Майкл не делал попытки к ней приблизиться.

Он выглядел странно: взгляд непонятный, щетина отросла длиннее, чем обычно. Почти борода уже. Лора подавила совершенно неуместное желание прикоснуться к его лицу. Она с ужасом осознавала, как ее предает собственное тело. Хотелось обхватить Майкла руками и стоять так всегда.

Ни за что.

Чтобы справиться с соблазном, Лора скрестила руки на груди.

— Чего тебе нужно?

— Мне нужно, чтобы ты от меня не бегала.

— Оставим эти детские игры, Майкл. Все возвращается на круги своя. Давай просто сделаем свою работу и разойдемся. Я не имею ни малейшего желания с тобой ругаться.

— А я имею.

— Это твои проблемы.

Он покачал головой.

— Нет, Лора, это наши общие проблемы.

— Что ты имеешь в виду?

— Ни с одной женщиной, кроме тебя, я не говорил столько о разных чувствах. Я вообще предпочитаю о чувствах не говорить. Я люблю их испытывать.

— Вот и испытывай где-нибудь подальше.

— К сожалению, не получается. Объясни мне, что с тобой случилось. Хотя я все равно знаю, мне хочется сначала послушать тебя.

— Ты напоминаешь мне строгого папочку. Откуда ты знаешь, что случилось?

— За кого ты меня принимаешь? Неужели думаешь, что я не разобрался за неделю?

— Ну и зачем тогда пришел?

— Разговор ходит по кругу, Лора. Давай, высказывайся.

— У нас мало времени, Майкл. Скоро концерт.

— Мне плевать на чертов концерт!

— Жаль, твой продюсер тебя не слышит.

— Лора!

Она вскочила, непроизвольно сжав кулаки.

— Ну хорошо! Раз ты хочешь, давай! Ты нашептывал мне ласковые словечки, ты провел со мной ночь, а утром, пока я была в душе, позвонил своему продюсеру и доложил обо всем. И сказал, чтобы быстренько прислали журналистов. Конечно, такой удачный рекламный ход!

— Меньше всего в то утро я думал о рекламе, Лора.

— Не ври мне.

— Я звонил Бернарду, это верно. Однако ни слова не говорил о журналистах.

Лора фыркнула.

— Опять ложь. Я слышала, как Шорт и Мона Чэпмен говорили об этом.

— Что именно ты слышала?

— Ты был весьма недоволен, что журналистов было так много. Хватило бы и двух-трех.

— Я ни слова не говорил Бернарду о журналистах.

Лора не поверила.

— У тебя слишком честные глаза, Майкл Фонтейн.

— Это мой недостаток, я знаю. — Он глубоко вздохнул. — Так я и думал. Теперь моя очередь. Да, тем утром я звонил Бернарду, но сказал лишь, что ты у меня. Не просил прислать прессу, ничего такого не делал.

— Не верю.

— До чего же ты упрямая! — взорвался Майкл, не в силах больше сдерживаться. — Господи, ну почему я люблю идиотку, а?

Лора схватилась за столик.

— Что?!

— Я люблю тебя. Никогда не переставал любить. — Он перевел дух. — Понял это, когда мы сидели в полиции после спасения того мальчика, Бена. Решал, думал, стоит ли рисковать своими и твоими чувствами, затевая новый роман. И сообразил, что старый никогда не заканчивался. Для меня — никогда.

И так как Лора потрясенно молчала, Майкл продолжал:

— Тем утром я был вне себя от счастья, очень опасался все разрушить. Не хотел тебя торопить. Знал, какая ты сложная и противоречивая личность, как мгновенно замыкаешься и не желаешь ничего слушать. Мы уже прошли это один раз. Я не хотел повторения, я хотел все сделать деликатно. Поэтому утром и не отдал тебе вот это. — Он выудил из кармана коробочку, открыл крышку и протянул Лоре: внутри переливалось кольцо с бриллиантом. — Я заказал его вместе с ожерельем. Ждал подходящего момента, чтобы преподнести. И решил не торопиться тем утром, решил, что рано или поздно уговорю тебя, подведу к мысли, что между нами не все кончено. Мосты не сожжены, по ним все еще можно ходить. — Майкл поставил коробочку на стол и сделал шаг к Лоре.

Она не отстранилась.

— Конечно, я позвонил Бернарду. Намекнул, что скоро, вполне возможно, поменяю свою личную жизнь. Бернард — мой друг, я доверял ему. К сожалению, зря. Он использовал эту информацию по-своему, решил, что у нас все прекрасно, и организовал этот… рекламный трюк. Мона вообще не в курсе дела, она лишь помогла. Когда ты сбежала без объяснений, я позвонил твоему продюсеру, и Алан просветил меня насчет твоей версии событий. Они с Бернардом теперь выясняют какие-то юридические тонкости. Я ни при чем в этой истории, Лора. Я не хотел использовать тебя. Не хотел оскорбить. Просто неистово желал, чтобы ты снова была моей, потому что жизнь без тебя и вполовину не так вкусна, как с тобой. — Он умолк, пристально глядя на Лору.